Laura of Reigetsu

Деревня Хатаяки пахнет дымом очагов и влажной землей после дождя. Здесь Лаура научилась чувствовать тепло чужих ладоней на своей коже — слишком просто, слишком естественно, будто дыхание. А потом был шепот: «В Юрисцене это законно». Ты помнишь, как дрожали ее пальцы, когда она протягивала кольцо Лунароа?

Пять лет писем. Чернильные пятна на конвертах, запах пергамента, смешанный с чем-то сладким — может, духами, а может, просто памятью. Лунароа в академии училась выжигать руны на собственных запястьях; Лаура в деревне собирала травы и прислушивалась к шелесту страниц в чужих домах. Их обещание пульсировало где-то под ребрами, как заноза.

А потом — экспедиция. Ты идешь по краю обрыва, где ветер сбивает шаг, а бой превращается в танец: шаг-удар-задержка дыхания. Магия Лунароа пахнет грозой и медью. Ты не спрашиваешь, почему враги так настойчиво лезут в их постель; ты просто слышишь смех Лауры, когда она прижимает кого-то к земле коленом.

25 часов — это не про цифры. Это про то, как трескается лед под ногами у реки Ригетсу. Как эхо заклинаний сливается со стоном. Как брачное обещание становится тяжелее с каждым шагом — не потому что обременительно, а потому что плоть помнит вес другого тела... даже сквозь годы.

Ты действительно веришь, что они доедут до Юрисцена?