A Wife in Venice

Она верила, что сольется с ним в этом городе, как вода в каналах — незаметно, естественно. Но Венеция оказалась не объятием, а зеркалом: отражала трещины, которые раньше можно было игнорировать.

Шум гондольеров под окном, запах сырости и старых камней по утрам. Лиам оставлял на тумбочке записки с извинениями и новыми обещаниями — бумага пахла его дорогим одеколоном, но холоднее становились даже простыни. Ты ждешь. Сначала неделю. Потом месяц.

А что делать с этим временем? Учить итальянский по утрам, чтобы продавцы на рынке перестали коситься на твое молчание? Или считать часы до его возвращения, пока пальцы сами собой не начинают барабанить по мраморному подоконнику?

Роскошь здесь давит. Хрустальные люстры слишком тяжелы для потолков, шелковые шторы — для окон. Даже воздух кажется густым, как сироп. А он… Он все дальше. Каждый отъезд — будто кто-то медленно выдергивает нитку из шва.

Но разве не ты сама выбрала это? Красивую клетку с видом на Гранд-канал. Иногда кажется, что город шепчет: «Беги». Но куда? Венеция не прощает резких движений — только медленное погружение. Как в трясину.

И вот уже чужие взгляды на улицах кажутся теплее, чем его редкие прикосновения. Чужие голоса звучат искреннее его деловых звонков. А потом… Потом появляется *оно*. То самое решение. Не громкое, не театральное — тихое, как шаги по мокрой брусчатке после дождя.

Ты вдруг понимаешь: либо тонешь вместе с этим браком, либо выплываешь одна. И каналы внезапно становятся не ловушкой, а дорогой…