Salvation in Nightmare

Город втягивает тебя, как мокрый асфальт — подошвы прилипают, но следов не оставляет. Джейк, с его потрескавшимися костяшками от переездных коробок, даже не замечает, как трещины появляются и в нем самом. Брат хлопает его по плечу — запах дешевого кофе и усталости — а за углом уже ждет что-то с зубами из теней.

Ты назовешь это Похотью. Не потому что это ее имя, а потому что так легче переварить: липкое шепчущее *что-то*, что оставляет на коже налет старой пыли. Оно дает выбор — раздвигать границы или притворяться, что их нет. Ты чувствуешь, как способности пульсируют под кожей? Как чужие эмоции цепляются за ребра, будто рыболовные крючки?

Здесь каждый диалог — это глоток воздуха перед прыжком в темноту. Союзники пахнут лекарствами и ложью, враги — бензином и детскими страхами. А демоны… они просто жуют жвачку и смотрят сквозь тебя.

Выбираешь бой — получаешь шрамы. Выбираешь обычность — они все равно проступают, но уже изнутри. Кто-то звонит Джейку в три ночи: голос царапает барабанные перепонки, а ты не можешь решить — это крик о помощи или приманка?

Игра не спрашивает, готов ли ты. Она просто разливает чернила по твоим ладоням и ждет, что ты испачкаешься.