Last Human

Ты просыпаешься от гула вентиляции — этот звук въелся в подкорку за годы жизни в бункере. На потолке мерцает треснувший экран: "Аврора" готова к запуску. Отец обещал, что корабль станет спасением... но его лаборатория теперь пахнет озоном и чем-то металлическим, а в дверном проеме застыли два силуэта с вертикальными зрачками.

Они дышат слишком часто, как испуганные звери. Шерсть на их ушах вздыблена от статики червоточины. "Пантерия горит", — шипит та, что с раной на плече, и ее голос скользит по коже ледяными иглами. Ты знаешь, что должен бежать — отец оставил четкие инструкции. Но разве можно отвернуться, когда в их глазах отражаются те же спирали разрушения, что ты видел в окне бункера каждое утро?

Выбор кажется простым, пока не замечаешь дрожь в своих пальцах. Эти неко принесли с собой запах чужих океанов и пороховой дым. Их истории сплетаются в твоей голове узлами: мятежные генералы, древние артефакты, шепот о "последнем человеческом геноме". А еще — странная легкость, с которой одна из них поправляет медальон на твоей шее... будто делала это сто раз.

Каждый диалог здесь — как натянутая струна: тронь неосторожно, и мелодия рассыплется в крик или смех. Даже тишина между репликами густеет, как сироп. Ты идешь по коридорам Авроры, и эхо шагов сливается с биением сердца — чьего? Возможно, того самого капитана с шрамом через оба века, который смотрит на тебя так, словно разгадывает ребус...

А потом будут планеты. Осколки стекла в песке пустынного мира. Хриплый голос автомата в баре: "Человек? Давно таких не обслуживал". И всегда — эти двое рядом, их хвосты рисуют в воздухе невидимые знаки. Они научили тебя различать оттенки рычания, но так и не объяснили, почему дрогнули уши при словах "домашний архив отца"...

Готов ли ты услышать истину? Или предпочтешь красивую ложь под аккомпанемент разрывающихся звезд?