The Great Divide

Она разорвалась пополам — не крик, не хрип, а звук, похожий на треск льда под ногами. Всемогущая Богиня больше не выносила собственного творения. Теперь две ее половины дышат в затылок друг другу: одна пахнет ладаном и мокрой землей, другая — гарью и прокисшим молоком.

Ты почувствуешь это на своей шкуре. Ветер в лесу шепчет обрывки молитв, но корни деревьев сжимают лодыжки, будто просят не уходить. Пещеры здесь не просто темные — они липкие от тишины. А горы? Попробуй взобраться, когда каждый камень напоминает осколок разбитого зеркала...

Яс и Урсула — обычные дети из деревни, где хлеб пахнет дрожжами, а соседи спорят о погоде. Но их смех теперь режет слух, как фальшивая нота. Ты пойдешь за ними через долины, где трава колется, как иглы дикобраза, и найдешь святилища с потрескавшимися фресками — кто-то старательно выцарапал глаза у всех ангелов.

Десять часов? Может, двадцать. Время здесь течет как медленный яд: успеешь забыть, зачем вошел в этот проклятый храм, пока чистишь меч от слизи местных тварей. Но ты ведь любишь копаться в чужой боли? Эти квесты — не задания, а занозы под ногтями.

А баланс... Разве можно склеить разбитую вазу и сделать вид, что трещин нет?