Rebel Reenactment: Battle of the Wilderness

Дымы пороха въедаются в кожу, а крики раненых — в барабанные перепонки. Ты идешь сквозь чащу, где ветви царапают лицо, как штыки, еще не воткнутые в живот противника... Лес Уайлдернесс не прощает ошибок. Здесь даже дыхание кажется предательством — слишком громким, слишком неровным.

Ты перезаряжаешь спрингфилд 1861-го, пальцы скользят по масляному металлу. Шестьдесят секунд на выстрел? Или шесть часов — время здесь течет, как кровь из перебитой артерии. Выбираешь: целиться из-за поваленного дуба или бежать вперед, чувствуя, как пули срывают клочки синей (или серой) шинели.

А эти бороды... Густые, как заросли, в которых прячется смерть. Берешь пример с Бернсайда — хочешь, чтобы враг запомнил твой силуэт перед тем, как рухнешь в грязь? Или предпочитаешь подбородок Гранта — голый и беспощадный, как приказ «вперед»?

Шум битвы превращается в гул. Ты нажимаешь на спуск — отдача бьет в плечо, но ты уже не слышишь собственного выстрела. Только свинцовый дождь и хруст костей под колесами «Наполеона». Орудие плюется огнем, а потом — тишина... пока не закричит кто-то слева.

11 033 против 17 666. Цифры висят в воздухе, как запах гниющих листьев. Каждый билет — это чей-то последний вздох. Ты идешь за новым патроном, но натыкаешься на штык товарища. Он дрожит — от страха или ярости? Неважно... Главное — не уронить его, когда побежишь на следующий залп.

А если рядом друг — его плечо будет теплым пятном в этом ледяном аду. Два контроллера, один экран... и сотни пиксельных тел под ногами. Компьютер захлебывается от дыма и сажи, но ты продолжаешь давить клавиши — будто от этого зависит исход войны.