Mechanical Fury - Prologue

Он заменил твою руку на этот крюк. Холодный, чужой металл, вживленный в кость, и теперь он жужжит тихим разрядом под кожей, напоминая о себе легкой дрожью. Но ты найдешь в этом свою симфонию — свист троса, резкий стук сцепления с поверхностью, рывок в плече, который отзывается во всем теле. И ты летишь.

Запретный остров не спит. Он скрипит суставами ржавых конструкций, дышит масляным туманом и шепчет старыми антеннами на ветру. Здесь каждый пролет между платформами — это глоток воздуха, а каждая площадка — ловушка. Армагеддон? Это звучит громко. А здесь, среди искрящих щитов и прицельных лазеров, все проще: выжить следующий десять секунд.

Ты поймешь это быстро: стоять на месте — значит чувствовать, как холодная решетка прожигает подошвы. Эти машины не устают, их сенсоры не моргают. Поэтому ты превращаешь пространство в оружие. Оттолкнешься от стены, чтобы врезаться во врага коленом... крюк вонзится в потолок, и ты уже падаешь вниз головой, расчищая путь гранатой... а дальше — только импульс, инерция и этот странный покой в вихре движения.

Девушка говорит по рации, ее голос — единственное теплое пятно в этом металлическом аду. Она верит, что ты остановишь второе пришествие железа и проводов. А ты просто хочешь добраться до того кабинета, где пахнет озоном и антисептиком. Чтобы спросить его... нет, чтобы показать ему. Показать, на что способна эта новая часть тебя.

Здесь нет времени на план. Есть ритм: захват-рывок-выстрел-толчок. Мозг отключается, работает спинной хребет и натянутые до предела мышцы. Иногда после особенно долгого полета кажется, что земное притяжение — это всего лишь дурная привычка вселенной.

Исследование? Это когда замечаешь едва уловимый узор на полу цеха или слышишь отзвук гула из заброшенной шахты. Мелочи складываются в картину, а картина — в путь вперед. Иногда мертвый коридор оказывается кратчайшей дорогой... если не боишься пролететь его над пропастью.

Каждая арена — это часовой механизм из врагов и укрытий. Завести его можешь только ты одним точным попаданием или дерзким прыжком. А потом останется только слушать музыку разрушения: треск корпусов, шипение разорванных трубок и тяжелый стук своего сердца где-то в горле.

Ведь месть — это не цель. Это оправдание для полета