Dreadnought

Космос здесь не бескрайний — он сдавлен стальными бортами, продырявлен трассерами, пропитан гарью перегретых реакторов. Ты не летишь, а плывёшь, будто в густом сиропе, чувствуя каждой клеткой вибрацию корпуса под пальцами...

Шестнадцать тел в металлических гробах. Восемь на восемь. Дыхание учащается, когда экран трещит от ближнего разрыва — и вот ты уже выплёвываешь себя в новое тело, цепляясь за союзный крейсер. Его щиты шипят, как раскалённое железо в воде.

Энергия — это кровь. Ты режешь её по венам: то в дрожащие ладони орудий, то в спазмирующие мышцы двигателей. А может, сожмёшь кулак — и вокруг заплещется голубая пелена щита... если хватит сил до конца боя.

Семьдесят машин. Пять пород: корветы-комары, эсминцы-скорпионы, дредноуты — спящие киты с пушками вместо плавников. Крейсера? Артиллерия бьёт с дистанции, будто хирург скальпелем, а поддержка зашивает раны союзников... или твои. Три дома делят звёзды: одни любят броню толще собственной гордости, другие — скорость как удар хлыста...

Три ритуала. Смерть ради смерти — классика. Завоевание точек превращает корабль в собаку на цепи: рычишь, кусаешься, но не можешь уйти. А «Натиск»... Кто-то должен прикрывать этот неповоротливый ковчег, пока его системы стонут под чужими ударами.

Здесь нет суеты аркадных перестрелок. Каждый манёвр — осознанный выбор между страхом и жадностью. Переключаешь модули на лету: сейчас ты танк... а через секунду уже скальпель. Вертикаль — не просто слово: нырнёшь под врага — и его брюхо открыто для торпедного поцелуя...

Одежда? Да, твоего капитана можно нарядить как рождественскую ёлку. Но разве это важно, когда в наушниках вой сирены сливается с криком «Щиты на нуле!»?