Singularity

Ты падаешь. Вертолет трещит, как перезрелый плод, и земля встает навстречу с мокрым хлюпаньем болот. Где-то между лопастями и грязью — 2010 год, но остров не читал календарей. Здесь время сочится из швов реальности, как гной из незаживающей раны.

Каторга-12. Даже название обжигает язык, будто ржавый гвоздь на морозе. В 50-х тут копались в Е-99 — веществе, которое не должно было существовать. Барисов получил ордена, а его коллеги? Их имена растворились в архивной пыли… пока сингулярность не разорвала тишину.

Ты идешь по лесу, и ветви цепляются за рукава, словно кости мертвых. В воздухе — сладковатый запах гниющих яблок и чего-то металлического. Это не просто остров. Это место, где прошлое проросло сквозь настоящее, как плесень сквозь бетон.

Мутанты здесь не просто бегут — они вспоминают. Их движения дерганые, будто кто-то перематывает пленку в их головах. А Девлин? Он шутит, но его смех трещит по швам. Выжить здесь — все равно что удержать воду в кулаке…

МВП на запястье гудит, как испуганное насекомое. Пять функций: отправить врага в прошлое (останутся только кости в форме человека), замедлить время (воздух вдруг становится тягучим, как сироп), найти следы чужих манипуляций (стены шепчут чужие шаги). Попробуешь отмотать назад? Игра злорадно подмигнет: «А если ты уже мертв?»

Оружие — советское железо с запахом машинного масла и американские новинки, которые здесь кажутся игрушками. Автомат Калашникова греется в руках, будто живой… или это ты дрожишь?

Главный вопрос не «как выжить», а «что ты готов забыть». Остров стирает память — сначала даты, потом лица. Может, ты уже один из тех призраков, что бегут навстречу в тумане?..