Евгений Онегин

Кожа на висках слегка покалывает, когда понимаешь — ты теперь этот вечно уставший Евгений, застрявший между гротеском и тоской. Поместье дяди пахнет пылью и чернилами, но вместо скуки здесь ждут Дракула с сигарой и Ван-Хельсинг, который вечно путает вампиров с налоговыми инспекторами...

Тыкнешь в диалог — ответишь сарказмом. Выберешь молчание — Татьяна швырнет в тебя книгой (она всегда метит в переносицу). А Ленский? О, он будет декламировать стихи, пока у тебя не заболят зубы от слащавых рифм.

Каждый поворот сюжета — как удар тупым предметом: выглядит смешно, но потом неделю чешешь затылок. Вот Чацкий орет про «ветхость традиций», а за окном уже горят поместья... или это просто фейерверк Ольги? Тут сложно понять, где пародия, а где настоящий вампирский заговор.

Твои пальцы зависнут над выбором: спасти деревню или украсть последний пирог у призрака-кондитера. Запах гари смешается с ароматом лаванды — кто-то опять поджег библиотеку. Или это метафора?

Смешно? Да. Но когда кулаки Дракулы хрустят у тебя за спиной, а Татьяна шепчет что-то о «превращении в монстра», смех застревает в горле комом...