Painkiller: Hell & Damnation

Чистилище пахнет гарью и старыми костями. Ты застрял здесь слишком долго — небо цвета запекшейся крови давно слилось с веками в одно пятно, а обещания рая и ада рассыпались, как труха. Жнец шепчет на ухо сделку: семь тысяч душ, и билет домой к Кэтрин. Ты знаешь, он врет. Но разве у тебя есть выбор?

Ловец душ тяжело ложится в ладонь — холодный, ненасытный. Первый выстрел разрывает воздух, и вот уже грешники взрываются кровавым конфетти... Их слишком много. Они лезут из щелей в полу, капают с потолка, хрипят за спиной. Ты не бежишь. Не прячешься. Просто стреляешь, пока пальцы не онемеют от отдачи, а барабанные перепонки не забьются гулом электродрайвера.

Восемнадцать кругов этого ада. Каждый — как удар по печени: то болотная жижа чавкает под сапогами, то катакомбы давят плечами сырым камнем. Боссы? Гигантский жук с панцирем, звонким, как броня танка. Демон с крыльями, пахнущими серой и гнилыми зубами. А еще этот... болотный кошмар, чье рычание скребет по нервам ржавой пилой.

Музыка бьет в виски — гитары воют, будто рвут провода зубами. Ты идешь напролом: дробовик выплевывает картечь, колометы крошат толпу в фарш... А потом внезапно — тишина. На секунду. Потому что где-то за углом уже слышен скрежет когтей по бетону...

Кооператив? Да, можно тащить друга в эту мясорубку — пусть почувствует, как это — когда пот заливает глаза, а патроны кончаются ровно перед волной из кричащих мертвецов. Или бросишь его на выживание — посмотреть, сколько продержится до того, как демоны разорвут его на куски...

Тут нет аптечек. Нет укрытий. Только ты, тонны свинца и эти чертовы души — они цепляются за кожу липкими пальцами, шепчут что-то перед тем, как исчезнуть в жерле Ловца... Кто-нибудь вообще считал до семи тысяч?