Red Faction

Паркер подписал контракт с улыбкой: человеческие условия, достойная зарплата, даже столовую обещали. Теперь его везут в вагоне, где пахнет потом и перегоревшей смазкой, а затылок ноет от прицельного взгляда охранника. Марс встречает его песком, скрипя на зубах, и первая смена длится одиннадцать часов без перерыва. Разве так пахнет справедливость?

Через два дня в шахте становится трудно дышать — не только из-за пыли. Люди кашляют кровью, а Ультор молчит, будто их уже нет. Эос появляется как ожог на фоне серых стен: ее листовки шуршат под куртками, обжигая ладони. Она не кричит — шепчет. И этого хватает.

Ты ломаешь все вокруг, потому что иначе сломают тебя. Стены крошатся под ударами импровизированной кувалды, оставляя на губах привкус металла. Взрывчатка гремит глухо, как далекий удар по пустому ведру, и вдруг — проход там, где его не должно быть. Танки? Да, но их гусеницы скользят по щебню, будто пьяные.

Эос говорит быстро, словно боится, что ее голос перехватят раньше времени. Хендрикс тычется в экран, показывая точки на карте — его пальцы дрожат. А Чапек... он смеется так, будто уже знает твой следующий шаг. Полковник Мосако не смеется вовсе — его броня скрипит от каждого движения, как старые двери в заброшенном доме.

Ты бежишь по коридорам, где воздух густой от гари и чего-то сладковатого — возможно, крови. Оружие греет ладони. Где-то за спиной рушится потолок... или это начало новой жизни?