Yolk Heroes: A Long Tamago

Ты берешь в руки яйцо — теплое, чуть шершавое, с едва уловимым дрожанием под скорлупой. Оно дышит. Или это твои ладони дрожат? Скоро трещина, первый вздох, липкие пальцы новорожденного эльфа, цепляющиеся за твой палец с доверием, от которого сводит живот.

Темный Властелин уже ступает по границам королевства. Его тень липнет к деревьям, как смола, но пока это только шепот за окном. У тебя есть время. Месяцы? Годы? Зависит от того, как часто ты будешь вытирать сопливые носы и считать синяки после первых падений.

Сначала — грязь. Много грязи. Лужу на полу герой оставляет с таким же торжеством, как потом поверженного дракона. Кормишь его ягодами, пахнущими железом, а он давится, смеется, тычет тебе в лицо липкой ладонью. Постепенно в его глазах появляется огонь — не тот, что пожирает деревни, а тот, что греет руки у костра перед дорогой.

Доспехи всегда натирают в самых неожиданных местах. Ты учишь его подкладывать мягкую ткань под наплечники, а он рвется в бой с мечом, который пока тяжелее его самого. Вечером приползает обратно с царапиной на щеке — пахнет пылью и кровью — и засыпает у тебя на коленях, свернувшись калачиком, как тогда, в скорлупе...

А потом однажды исчезает. На неделю. Две. Ты находишь его письма под дверью: «Сегодня ел жареных кузнечиков», «В лесу пахнет грозой», «Я все помню». Тем временем тьма у границ сгущается до черноты вареного кофе. Когда он вернется — с новым шрамом или без — ты даже не спросишь, готов ли он. Просто протянешь ему тот самый меч... но теперь он держит его уверенно.

Или не протянешь? Может быть, оставишь спать до полудня, накроешь одеялом потеплее и принесешь чашку того отвратительного травяного отвара, от которого он морщился ребенком... В конце концов, тьма подождет. Или не подождет. Разве ты мог знать?