Robin Hood's Quest

Ты крадешься по мокрой траве, и каждый хруст ветки под ботинком отдается в висках — будто кто-то бьет в колокол. Шериф Ноттингемский не просто так развесил твои портреты на каждом дубе: здесь даже воздух пахнет доносами.

Лабиринты. Сначала — аккуратные, почти вежливые, с солдатами, которые больше заняты перешептыванием у костра. Потом стены смыкаются теснее, а патрули уже не зевают, а всматриваются в темноту с голодом сторожевых псов. Ты учишься читать их шаги: тяжелые сапоги скрипят иначе, когда поворачивают налево…

Золото — не награда, а приманка. Бросишь мешок — и вот уже стражник кряхтит, наклоняясь, а ты уже вон за тем валуном, сердце колотится как пойманная птица. Но попробуй свистнуть слишком громко — и из каждой щели полезут шлемы.

А Мэриэн ждет. Ее имя шепчут сундуки с провизией (пахнет яблоками и старым деревом), ее лицо мерещится в отсветах факелов. Ты возвращаешь крестьянам их муку, их кожи, их потрепанные Библии — но это только предлог. На самом деле ты собираешь себя по кускам: вот пряжка от плаща старика, вот кукла девочки…

Бить нельзя. Только обманывать, только скользить тенью между лучами фонарей. Иногда кажется, что игра проверяет не реакцию, а дыхание — сможешь ли замереть так, чтобы даже ресница не дрогнула?

И да: эти солдаты обожают внезапно разворачиваться…