Insurgency 2

Горячий песок забивается в ствол, пока ты перезаряжаешься вслепую — здесь нет индикатора патронов, только вес магазина на ладони и хруст затвора. Два шага влево, и пуля срывает кусок стены с твоего укрытия, осыпая шею осколками бетона. Ты даже не увидишь, кто стрелял.

Две стороны: наемники в камуфляже цвета пыли и повстанцы в рваных балахонах. Их ненависть к тебе умещается в три слова — «американская марионетка» или «террорист». Но разница стирается, когда свинец пробивает легкое, и экран на секунду темнеет от крови.

Двадцать семь карт — не просто точки на карте, а запах гари, скрип половиц в брошенных домах, лужи бензина, которые вспыхнут от одной искры. Ты запомнишь каждый угол: вот окно, где снайпер срезал весь взвод, вот дыра в заборе — единственный путь к точке «С», если хочешь остаться целым.

Восемь режимов, но суть одна: либо ты давишь горлом землю под обстрелом, либо бежишь вперед, чувствуя, как пульс бьется в висках. Push — три точки, три адреналиновых провала в памяти. Firefight — один объект, который превратит тебя либо в охотника, либо в дичь. Ambush? Телохранитель или убийца — выбор за тобой. Хотя кто сказал, что выбор вообще есть...

Интерфейс — это твои уши. Шепот союзников в рации, лязг магазина у противника за стеной. Миникарта? Просто блеклый силуэт, где друзей отмечают зеленым, но доверять можно только себе.

Физика здесь — не цифры, а то, как граната отскакивает от косяка и катится прямо к твоим ногам. Как ствол винтовки задирается вверх после очереди, будто пытается вырваться из рук. Прицел? Ищи его на самом оружии — железная мушка дрожит вместе с твоим дыханием...

Кооператив или война шестнадцать на шестнадцать — не важно. Важно лишь то мгновение, когда ты понимаешь: следующий шаг может быть последним. А может — первым шагом к победе. Если повезет.