Последний Вторник

Город выдохнул. Остался только он — тот, кто всегда мечтал, чтобы все исчезли. И вот они исчезли. Смешно, да? Теперь его ладони липнут от пота на выключенных светофорах, а в пустых кафе скрипит подошва по липкому полу. Запах гниющей еды из открытых холодильников въедается в одежду, но смыть его нечем — вода в кранах давно стала ржавой.

Ты идешь за ним по пятам, ловишь обрывки мыслей: *"Почему я не рад?"* Ветер гонит по асфальту чей-то дневник, страницы хлопают, как крылья испуганной птицы. Он поднимает листок — детские каракули о первом снеге. Сжимает. Бросает.

Каждый шаг отдается в висках глухим стуком. Тишина давит грудью, но иногда ее рвут звуки — скрежет металла где-то за углом, вой сирены на заброшенной станции. Может, это галлюцинации? Или кто-то еще здесь? Ты решаешь проверить... или нет.

В его кармане — смятая фотография. Лица размыты дождем, но он знает их наизусть. Переворачивает — на обороте цифры: *12:07*. Часы на ратуше показывают ровно это время уже неделю.

Три пути:
— Залезть на крышу и кричать, пока горло не порвется.
— Найти тот самый дневник и дочитать его до конца.
— Лечь посреди перекрестка и ждать, когда асфальт втянет тело внутрь.

Выбор кажется простым, пока не замечаешь, как пальцы сами сжимают фонарик — будто свет может спасти от того, что прячется в темноте за спиной...