E.E.R.I.E

Ты ощущаешь кожей холод прицельной планки, когда пальцы обхватывают приклад. Здесь нет места для ошибок — только свинцовый вкус пороха на языке и резкий запах оружейной смазки, въевшейся в перчатки. Три истории, три пары глаз, следящих за тобой из темноты: Дайёсей с ее дробовиком, разрывающим плоть как бумагу, Кидзин Сейджа, чья снайперка шепчет смерть на расстоянии километра, и Ринго… Ах да, она предпочитает гранатометы.

Ты не просто стреляешь. Ты собираешь оружие по кусочкам, как пазл из стали и полимеров — ствол с насечками, напоминающими змеиную чешую, магазин, который вставляется с щелчком, отдающимся в костях. Каждый выстрел оставляет след: горячую гильзу под ногами, звон в ушах, дрожь в запястьях после отдачи.

А эти коридоры… Они дышат. Стены шевелятся тенями, сливаясь с силуэтами врагов. То ли мифологические демоны, то ли наемники в броне из сплавленных ритуальных масок. Западный прагматизм пуль встречается здесь с восточной жестокостью клинков — попробуй угадать, что громче: вопль атакующего или сухой треск твоего пистолета?

Конкуренция? Да. Они ненавидят друг друга тише, чем стреляют — но ты чувствуешь это в каждом диалоге, в том, как Кидзин отворачивается, когда Дайёсей перезаряжается с преувеличенной небрежностью… Или это просто игра света от дульного тормоза?

Выбираешь патроны — бронебойные или разрывные? Первые прошибают доспехи с хрустом ломающихся ребер. Вторые оставляют после себя мокрое месиво… Хотя кто сказал, что нельзя смешать оба варианта?