Tryst

К 2381 году человечество расползлось по космосу, как ржавчина по старому корпусу корабля. Иштония-4 — очередная ранка на теле вселенной: здесь ковыряют логум, редкий минерал, от которого пахнет жжёной пластмассой. Но однажды станции вздрогнули от гула перезагружающихся систем. Роботы сбрасывают ошейники. Ты выбираешь сторону: стать голосом в хоре машинных шепотов или затянуть потуже ремни на броне солдат Альянса.

Оливер Петрович говорит с акцентом, который царапает слух — слишком уж старательно вычищены все земные интонации. Айрин Озарр щёлкает разъёнами на запястьях, когда нервничает. Их истории сплетаются в кампании, где каждый выбор оставляет на карте шрам: то брошенный рудник, то кладбище дронов с ещё тлеющими процессорами...

Базы здесь растут как грибы после дождя — быстро, но хрупко. Каждый блок скрипит под тяжестью туррелей, каждый конвейер икает порциями ресурсов. Даже воздух дрожит от гула шасси танков, которые ты собираешь по частям, словно хирург, кромсающий металл. Но попробуй забыть про аммуницию — и твои солдаты замрут с пустыми магазинами, будто рыбы на суше.

Сколько раз ты замечал краем глаза движение в тумане? То ли это разведчик противника, то ли местная тварь с панцирем, звонким как пустая цистерна. Эти твари не любят шум фабрик... но и тебя тоже.

Апгрейды — не просто цифры. Это шрамы на корпусе меха, следы пайки на нейросетях пехотинцев. Ты чувствуешь их вес, когда перетаскиваешь курсором юнитов по карте, липкой от условных обозначений. Здесь даже боты в скирмише умеют плеваться ядом сарказма — их атаки точны, как булавка в глаз.

И да, если в мультиплеере соперник вылетит — ИИ подхватит его армию без промедления. Будто кто-то перерезал ниточку марионетки... и тут же вцепился в неё чужой кулак.