Belief and Betrayal

Пыль на старых церковных фолиантах оседает так густо, что кажется — вот-вот запершит в горле. Ты прилетаешь в Лондон не из любви к туманам, а потому что кто-то разыграл дядюшку Фрэнка как шахматную пешку: сначала инсценировал его смерть, а теперь подбросил настоящее тело с шестью пулевыми отверстиями в груди. Ватиканский агент, оказывается. Какой сюрприз.

Квартира пахнет нафталином и чужой жизнью. Каждый выдвинутый ящик скрипит протестом, каждый клочок бумаги шепчет обрывки шифров — а ты всего лишь журналист из Штатов, который привык к простым ответам. Но здесь их не будет. Только тени на стенах от дрожащей лампы, только кровь под ногтями, когда разгребаешь завалы чужих секретов.

Статичные кадры ловят тебя в ловушку перспективы: вот спальня с потертым ковром, вот алтарь в часовне, где свечной воск стекает как слезы. Кликнешь мышью — и комната перевернется, словно страница в дневнике покойного. А этот дневник... он прячется где-то между строк диалогов, где священники улыбаются слишком широко, а музейные кураторы нервно теребят четки.

Ты выбираешь реплики наугад — вдруг одна из них сорвет маску с убийцы? Он ведь уже близко. Чуешь? Запах ладана смешался с железным привкусом крови на мостовых Рима, Вены, Праги... Каждый труп осквернен одинаково: словно кто-то ставит подпись на своем безумии.

А еще там есть момент с фреской XV века — если присмотреться, в уголке проступает лицо твоего дяди. Или тебе кажется? Игра любит такие шутки: подсовывает правду между случайными обмолвками, заставляет собирать истину по крупицам... пока не поймешь, что держишь в руках не артефакт, а бомбу замедленного действия.