Феномен: Лазурный город

Город, который не должен был умереть. Лабораторные огни двадцать лет назад вспыхнули слишком ярко — и теперь здесь только ветер гуляет между покореженных стен, да что-то шевелится в подвалах. Моника тогда вылезла через разбитое окно, даже не почувствовав, как осколки впиваются в ладони. А теперь письмо. Чернила пахнут плесенью, буквы пляшут, как будто их выводили дрожащей рукой: «Они живы».

Ты ведешь её обратно — уже взрослую, с тенью детского ужаса за спиной. Каждый шаг по трескающемуся асфальту отзывается эхом в висках. Эти улицы помнят всё: и крики, и тот сладковатый запах перегретого металла перед катастрофой. Кто-то же должен был остаться... или *стать* чем-то другим?

Игра не спешит раскрывать карты. В дневнике страницы слипаются от сырости, записи обрываются на полуслове — будто кто-то вырвал клочки с самыми важными ответами. Головоломки прячутся в ржавых ящиках комодов, в скрипе половиц. Попробуй соединить сломанный фонарь с батарейкой из старого радиоприёмника — вдруг свет прогонит то, что шепчет из темноты?

А ещё эти мини-игры: кажется, безобидные, пока не поймёшь, что узоры на стенах повторяют траекторию побега её родителей... Или это просто паранойя? Подсказки включаешь только когда пальцы сами собой сжимают гранёный стакан — не от алкоголя, от нервов.

Город дышит. Стены иногда вздрагивают, как спина спящего зверя. Ты точно хочешь знать, что случилось с теми, кто остался внутри?