Darkest Hour: Europe '44-'45

Густая гарь солярки въедается в легкие, пока твой Шерман ползет по размокшей арденнской грязи. Где-то слева хрустят ветки — это или кабан, или немецкий патруль на кубельвагене. Проверишь?

Они обещали тебе сапоги и винтовку, но забыли упомянуть, как пахнет горящая резина гусениц. Или как дрожит земля под лафетом «Панцершрека», когда он выплевывает смерть в твою сторону. Ты еще не знаешь, что через три минуты от твоего «Кромвеля» останется только обугленный каркас, но уже чувствуешь — что-то не так.

Двенадцать тонн стали под тобой могут превратиться в скороварку за секунду. Осколки рикошетят от брони, как град по жести. Попадешь в смотровую щель — и экипаж захлебнется собственными криками. Но если переждать заворот башни «Тигра», можно воткнуть ему под ребра базуку...

Здесь нет парадных мундиров — только пропотевшие гимнастерки с пятнами крови вместо нашивок. Даже звуки лживые: свист «штуки» похож на чайку, пока не разорвет тебе барабанные перепонки.

Ты будешь ненавидеть эти узкие улочки Карентана, где каждый чердак хранит снайпера. Запомнишь вкус ржавого приклада «Томпсона», когда выбиваешь зубы прикладом в ближнем бою. Или момент, когда «ФГ-42» захлебывается в твоих руках очередью... а потом тишина.

А потом снова гул моторов над пляжем «Джуно». Волны лижут трупы, но ты уже не различаешь — где свои, где чужие. Просто идешь вперед. Потому что другого пути нет.