Grandmother

Ты просыпаешься на холодном полу, и первое, что чувствуешь — запах ржавого металла и старой древесины, пропитанной чем-то сладковато-гнилым. Голова гудит, будто в неё вбили гвоздь. В темноте проступают очертания комнаты: облупившиеся обои, пятна, которые лучше не разглядывать слишком внимательно... а вот и первая кровавая надпись — неровными буквами, будто выведено ногтем. *"Она близко"*.

Дом дышит. Скрип половиц, шепот ветра в щелях — каждый звук заставляет кожу покрываться мурашками. Бабушка не спит. Она где-то здесь, крадётся по коридорам с ножницами, которые блестят даже в этой тьме. Ты слышал истории о других — тех, кто кричал за стенами, чьи следы теперь размазаны по углам. У тебя есть пять дней. Шестого не будет.

Двери захлопнутся у тебя за спиной, замки щёлкнут с издевательской неспешностью. Но ключи тут есть — спрятаны в пасти фарфоровой куклы, зарыты в банку с мясом непонятного происхождения... или лежат прямо перед носом, если догадаешься проверить под ковром, пропитанным чем-то липким. Окна? Забудь. Решётки здесь ставили на совесть — можешь потрогать холодные прутья, если хочешь убедиться лично.

Шум — твой злейший враг. Уронишь стакан со стола (а он почему-то всегда падает громче, чем должен), и уже через секунду услышишь топот... нет, не так — лёгкий шорох тапочек по паркету. Она бежит беззвучно. Ты уверен, что хочешь узнать, как выглядит её лицо вблизи?

Но дом — это не просто ловушка. Он полон намёков: обрывки писем под диваном, детские рисунки с неестественно длинными пальцами на руках... Если замедлишься и присмотришься к теням на стенах, они сложатся в узор — может быть, даже подсказку. Или просто сведут с ума. Кто разберёт?

Каждый день новые двери открываются сами собой... или приоткрываются ровно настолько, чтобы ты увидел, что ждёт внутри. Хочешь проверить?