Доллар: Криминальная полиция

Вот же она — стокгольмская осень, липкая от дождя и запаха мокрого асфальта. Ты втискиваешь пальцы в карманы потрепанного твидового пиджака, пока лифт везет тебя на шестой этаж. В ушах — гул мотора, скрип тросов. На столе уже ждет папка с фотографиями: Элизабет Линдберг, белокурая, с лицом, которое теперь навсегда останется двадцатитрехлетним. Кожа на запястьях синеет от удавки, губы приоткрыты — будто застыли в середине вопроса.

Ты не просто следователь. Ты — тот, кто решает, кому сегодня стучать в двери с ордером, а кого оставить грызть ногти в коридоре допросов. В кабинете пахнет старыми документами и кофе третьей варки. Телефон звонит каждые десять минут: то Анника Бенгзон с намеками на «сенсацию», то прокурор с кислотной улыбкой в голосе.

Раскладываешь карту города, как хирург — скальпели перед операцией. Красные булавки торчат из районов, где оперативники копошатся в поисках окурков, отпечатков, обрывков разговоров. Один уже притащил образец грунтовки с подошвы убийцы — теперь сравниваешь его с базами, пока экран монитора выедает глаза.

Подозреваемых тринадцать. У двоих — алibi как сырная сетка, у третьего дрожат руки при упоминании Элизабет. Можно отправить дознавателей «по-хорошему», с чаем и печеньем... или дать команду давить, пока не поползет первый нервный тик. Иногда заходишь в комнату сам — слушаешь, как скрипит стул под весом лжеца, как паузы между словами растягиваются в нитку.

А потом — тишина. Только шум дождя за окном и ощущение, что где-то прямо сейчас кто-то стирает следы... или готовит новый.